**Дневниковая запись.**
— Мама! В пансионате для стариков тебе будет куда лучше, чем тут!
В доме престарелых одинокая бабушка Людмила Фёдоровна смотрела в окно, надеясь разглядеть сына или дочь, идущих её проведать. Но за стёклами лишь стучал дождь, да мелькали спешащие по своим делам прохожие. Смахнув скупую слезу, она погрузилась в воспоминания…
Когда-то в доме Люси Фёдоровны всегда было шумно и людно. За большим круглым столом собирались дети, друзья, родня. Всё в её светлой, хлебосольной квартире дышало теплом.
После техникума Люся устроилась в заводскую столовую, а к тридцати пяти уже заведовала ею. Многие ей завидовали — муж работящий, двое ребятишек, сама — огонь, а не женщина. Казалось, крылья за спиной: всё ладилось, дети учились на отлично.
Муж Сергей — тихий, рукастый — смотрел на жену с обожанием. И благодаря его умелым рукам их новая «хрущёвка» сияла, как конфетка.
Лихие девяностые их не сломали — завод не разорили, столовую не закрыли. Голодом не морили. Тогда-то и появилась куча друзей, заходивших к Лютиковым просто так — на огонёк, на чай.
Без предупреждения. Просто «мимо шли — зашли».
Люда никогда не отказывала — всех сажала за стол, угощала не только чаем, но и пирогами. А то и ужином накормит.
Все восхищались её щедростью, кулинарным талантом. А она, восседая во главе стола, с гордостью думала: «Вот оно, счастье — тебя любят, ценят».
Но годы шли, дети росли.
Сын Витька связался с шпаной — еле вытащила, с милицией за него хлопотала. От водки не отучился, но женился, вроде остепенился.
А вот дочь Анюта тревожила больше. Тридцать стукнуло, а замуж ни разу. Если женихи и появлялись — Люде все не угодили.
— Ань, ну посмотри на него — ни кола, ни двора, а претензии!
— Этот-то вообще лысый, как коленка. Ну кому он сдался?
— Видела твоего нового кавалера — ростом с табуретку, да и вид… небогатый.
— Доченька, а тот Игорь — точно холостой? Очень уж на женатого смахивает…
Потом и женихи кончились, а достойного так и не нашлось.
Люда с Аней стали неразлучны — как подружки. К сорока годам Аня почти слилась с матерью, которая, впрочем, выглядела моложе своих лет.
Потом Витька бросила жена, и он ненадолго вернулся. Но быстро нашёл новую пассию с квартирой и свалил.
Так и текли дни, месяцы, годы.
Люда с Сергеем построили дачу, все выходные проводили там. Аня — с ними.
Друзья не переводились — летом праздники гуляли на даче, зимой — в квартире.
Но пришла пенсия — и всё рухнуло.
Бесплатных продуктов из столовой не стало, пенсия — копейки.
Друзья заходили пару раз, вздыхали над скудным столом, и… пропали. Разве что по большим праздникам, да и то с неохотой — кому охота жевать картошку с курятиной? Дома то же самое. Да ещё подарок тащи…
Когда-то шумный дом опустел. Потом умер Сергей — осталась Люда с взрослой дочерью.
Годы брали своё — былая энергия угасла. Но она верила: дети её не бросят. И оформила дарственную на квартиру и дачу.
— Родные, — торжественно сказала она, — всё теперь ваше.
— Мам, спасибо! Живи долго, мы с тобой! — поклялись Витька и Аня.
В семьдесят пять Людмиле Фёдоровне стало хуже: давление, суставы, память подводила. В магазин ходить — мука.
Витька исчез — «работа, дела». Аня вертелась, но злилась — мать её раздражала. За пятьдесят, а жизни нет — сидит сиделкой.
И решили дети сдать Люду в пансионат.
— Мам, тебе там лучше будет. Мы работаем — некогда за тобой ухаживать. Ненадолго. Потом заберём.
— Я понимаю… Навещать будете?
— Конечно!
Так началась её новая жизнь.
Персонал не хамил, но тоска витала в стенах.
Однажды Люда сбежала — дошла до своего дома. В окнах горел свет.
— Дети дома! — обрадовалась она.
Дверь открыл незнакомый мужик.
— Вам кого, бабуля?
— Где Витька с Аней?
— Какие Витьки? Я квартиру у них купил! — хлопнул дверью.
У Людмилы Фёдоровны потемнело в глазах. Всё стало ясно: квартиру продали, её здесь навсегда.
Злости не было — лишь горечь. Детям, видно, деньги нужны были…
Вернулась в пансионат. С тех пор молча сидела у окна, ждала гостей. Но дети навещали редко.
Однажды к ней подошла улыбчивая девушка:
— Бабушка, я Наташа, новая медсестра. Не грустите — пойдёмте в зал, кино смотреть!
С Наташей в пансионате будто солнце появилось — гимнастика, кружки, танцы. Людмила Фёдоровна впервые за годы почувствовала себя нужной.
А однажды утром Наташа нашла её в кровати — мёртвую, но с улыбкой.
Деньги от продажи имущества детям счастья не принесли. Витька спился, Аня сошла с ума от одиночества и умерла в психушке.
**Вывод:** Дети — не страховка от старости. Доверяй, но проверяй. А доброта чужих людей порой теплее родного равнодушия.
