Иван Петрович тяжело шагал по разбитой дороге, ведущей к родной деревне. Холодный осенний дождь пробирал до костей, а поношенный пиджак плохо спасал от сырости. В одной руке — потрёпанный чемодан, в другой — последняя надежда.
— Домой… Наконец-то домой… — прошептал он, глядя на знакомые крыши.
Когда-то здесь цвели подсолнухи, а теперь лишь редкий бурьян торчал у забора. Он перекрестился и вошёл во двор. Всё заросло, крыша просела, краска облупилась — но это был его дом. Его земля. Его прошлое.
Под ковриком, как и прежде, лежал ключ… но замок не поддавался. Иван Петрович растерянно тряхнул ржавую дверь.
Достав старую «раскладушку», он набрал дочь.
— Тебе чего? — резко ответила женщина.
— Людочка… ключ не подходит. Может, замок сменили? Почему ты мне не сказала?
Молчание. Потом:
— Уходи оттуда.
— Как это?! — он замер. — Это же мой дом!
— Теперь нет. Мы его продали. Месяц назад.
— Вы что, с ума сошли?! Почему без меня?!
— Потому что ты упрямый! Тебе уже за семьдесят, тебе нужен уход! А этот дом — дыра. Денису на машину деньги понадобились.
— Вы… ради машины? А где мне жить?!
— Переночуешь где-нибудь. Завтра едешь в пансионат. Ладно, мне некогда.
Гудки. В ушах звенело.
Иван Петрович опустился на ступеньки своего, но уже не своего, дома. Закрыл лицо руками. И заплакал.
Мужчины плачут. Когда сердце разрывается от предательства самых близких.
В этом доме он прожил всю жизнь. Женился на Анастасии. Похоронил её. Вырастил Людмилу. Поздний ребёнок, вымоленный у Бога. Отдал ей всё — образование, свадьбу, новую квартиру…
А она… продала его прошлое. Без спроса. Ради машины зятя.
Вечер опустился холодный. В соседнем доме зажгли свет, запахло жареной картошкой. В животе заурчало. Такую же раньше жарила Настя…
Вдруг рядом остановилась машина. Вышла молодая женщина с мальчиком.
— Дедушка, вы к кому? — спросила она, увидев его.
— К себе… но, видно, не туда.
— Пойдёмте в дом. Обсохнете.
Её звали Ольга. Сына — Ваня. Она налила чаю, накормила ужином.
Иван Петрович рассказал ей всё.
— Знакомая история, — вздохнула Ольга. — После развода свекровь выгнала нас с квартиры. Купила этот дом в ипотеку — подешевле. Ваня страдает — каждый день в пять утра встаём, чтобы в город успеть…
— Можно… переночевать?
— Конечно. А завтра подумаем, что делать.
Утром его разбудил запах блинов. Так же когда-то стряпала Анастасия.
— Оставайтесь, — вдруг сказала Ольга. — Вам же некуда. А мне помощь нужна — Ваню в садик водить, за хозяйством следить…
— Но… я же вам чужой…
— А теперь — семья.
Он остался.
Иван Петрович починил крыльцо, вскопал грядки, научиИ снова он почувствовал себя нужным — не стариком, от которого избавились, а человеком, чьё сердце и руки ещё способны дарить тепло.
