**Дневник.**
Больше всего Светлана переживала, что её шестилетняя дочь Дария не примет её нового мужа Артёма.
Душа у Светланы всегда была поэтичной, тянулась к чему-то возвышенному, но замуж она вышла за грубого мужлана Витю… Потому что залетела!
Витя ей нравился — широкие плечи, ямочка на подбородке, а подруги говорили, будто в первый раз нельзя забеременеть, вот она и поверила, наивная дурочка…
Однако оказалось — можно. Присватались быстро, иначе мать с отцом жизни бы не дали за такой позор.
Сначала было ещё ничего, но потом… Витя оказался редким хамом, да ещё и погулять любил. Никаких театров и выставок, его даже в кино сложно было вытащить!
Света с ним потускнела, перестала заботиться о себе.
Поэтому, когда она застала его в дровянике на дне рождения дочери — с соседкой Ларисой, то с лёгким сердцем подала на развод.
Витя рыдал, клялся, уверял, что это «она сама лезла», но Свете было всё равно — формальный повод был, а большего и не требовалось.
После развода она сразу расцветла: похудела, устроилась билетёршей в консерваторию, где и встретила Артёма.
Он был ниже её на полголовы, а карие глаза его всё время казались грустными.
Их роман начался в июле, пока Дария гостила у бабушки — матери Вити.
Света не хотела отпускать дочь туда, зная, что полуграмотная старушка да отец, который мог нагрянуть на выходные, плохо повлияют на девочку. Но иного способе освободить вечера для встреч с Артёмом она не видела.
Из села Даша вернулась чумазая, с облезлой куклой.
— Господи, что это у тебя?
Даша нахмурилась, прижала куклу к груди. У неё был секрет: эту куклу привёз папа.
— У бабушки нашла, — солгала она, зная, что мама не одобрит подарок от отца. — Её зовут Алёнка, я её буду лечить.
Мать вздохнула, провела рукой по волосам дочери и задумчиво произнесла:
— Ладно… А ты-то вытянулась! Надо новое платье купить. Хочешь?
Даше совсем не хотелось идти по магазинам и торчать в примерочной, пока продавщицы будут таскать одинаковые платья.
Но расстроить мать она не хотела, поэтому ответила:
— Хочу.
На следующий день они купили два платья — одно бело-голубое с воротником, другое — ужасное жёлто-зелёное, но мама решила, что оно «изысканное», и взяла его, хотя Даша так и не поняла, что значит это слово.
Вечером они пошли в парк, где мама познакомила её с необычным дядькой — невысоким, с узким лицом, длинным носом и мохнатыми щеками.
Даша едва не прыснула от его глупого вида, но вовремя вспомнила, что мама запрещает смеяться на людях.
Этот дядя (Артём, надо было его называть) подарил ей огромную куклу в блестящей коробке.
У куклы были длинные белые волосы, голубые глаза и розовые губки бантиком.
— Спасибо, — сообразилась Даша, когда мама строго на неё посмотрела.
Потом они гуляли, и Даша три раза прокатилась на карусели.
Артём был завидным женим — Света знала, что его сердце давно хотели заполучить её коллеги Наташа и Ирина, и потому боялась, что Даша всё испортит.
Мало того, что дочь пошла в отца — не слушала музыку, ходила растрёпанная и чумазая, так ещё и задавала идиотские вопросы, заставляя Свету краснеть.
— Тебе нравится новая кукла? — в десятый раз спросила она, считая, что дочка не ценит внимание такого замечательного человека, как Артём.
— Нормальная, — ответила Даша, но вечером Свете бросилось в глаза, что дочь прижала к себе старую облезлую куклу.
Ей было обидно за Артёма и за себя — она же помогала выбирать подарок! Надеялась, что Даша ахнет от восторга, а та нянчится с этой деревеньской рваниной…
Новая кукла Даше не понравилась — слишком чистенькая, глянцевая, с ней даже играть страшно.
Да и она была большая, почти как настоящий ребёнок, а это путало — вдруг она оживёт и займёт её место? Маме ведь такая дочка понравится гораздо больше, в этом Даша не сомневалась.
Вскоре они переехали в новую квартиру — тёмную, заставленную громоздкой мебелью, которую мама называла «антиквариатом».
При переезде Света хотела выбросить старую куклу, но Даша вцепилась в неё мёртвой хваткой.
— Ну упертая! — вздохнула мама. — Вся в отца.
Когда Даша вела себя «не так», мама всегда говорила это.
Как-то раз, когда Даша уже спала, в дверь позвонили, и сквозь сон ей послышался знакомый голос, но чей он был — разобрать не удалось.
Она уловила отрывки: «похороны», «в четверг», «всё-таки отец».
Кто-то тихо плакал, и Даше стало страшно. Она крепче прижала к себе деревенскую куклу и зажмурилась.
Утром у мамы были красные глаза. Даша спросила, кто приходил, но та ответила: никто.
А в четверг надела чёрное платье, чёрный платок и ушла.
Даше не нравилось оставаться с этим дядей Артёмом и его мохнатыми щеками — он запрещал ей прыгать, бросать мяч и открывать окно, даже форточку — иначе «продует».
— Играй с куклой, — сказал он.
Когда Даша взяла старую куклу, он нахмурился:
— Фу, какая грязная! Зачем она тебе? У тебя есть новая, разве она не нравится?
Даша спрятала руку за спину, переплела пальцы.
— Очень нравится, — совела она.
— Вот и хорошо. Иди, играй.
Вечером Даша услышала, как мама плачет, а дядя Артём злится.
Раньше, когда папа жил с ними, мама часто плакала. Неужели теперь с дядей Артёмом будет то же самое?
Когда Даша вырастет, она ни за что не выйдет замуж — зачем это нужно, если потом только и делать, что плакать?
— Ты опять тащишь в кроват эту грязную куклу? — разозлилась мама. — Немедленно убери!
— Нет! Она боится спать одна!
— Даша, хватит, ты уже взрослая, в школу скоро! Убери её вВ ту же ночь Даша украдкой вытащила из бабушкиной шкафа папины часы, спрятала их под подушку и крепко обняла облезлую Алёнку, шепча: «Никто нас не разлучит».
